Почему Месса на латыни?
При неизменных догматах нужен неизменный язык.
Подобно тому, как человек оставляет повседневную рабочую одежду, чтобы воздать Богу надлежащую честь за богослужением, так и весьма достойно, чтобы язык Святой Литургии не был уличным. Вульгарный язык не согласуется со священным действием. На Западе латынь испокон веков была языком литургии, но в других частях Церкви, и даже во многих нехристианских религиях, также есть священный язык. Установление литургического языка, даже по мере развития разговорного языка, кажется постоянной константой человечества. Греческие схизматики используют в своей литургии древнегреческий язык; русские используют церковно-славянский. Во времена Христа евреи уже использовали для литургии древнееврейский язык, который более не являлся разговорным (и ни Иисус Христос, ни апостолы не обвиняли в этом фарисеев и первосвященников). То же самое можно найти в исламе (литературный арабский язык, язык молитвы, ныне не понимается широкими массами) и в некоторых восточных религиях. Римские язычники тоже имели в своем культе архаичные формулы, ставшие непонятными. Естественно, человек обладает чувством священного. Он инстинктивно понимает, что поклонение Богу не зависит от него; что он должен уважать его и передавать таким, каким он его получил, не позволяя себе его расстраивать. Использование установленного и сакрального языка в религии соответствует человеческой психологии, а также неизменной природе Божественных реальностей.
Месса осуществляет неизреченные тайны, которые ни один человек не может постичь в совершенстве. Это таинственное свойство находит свое выражение в использовании таинственного языка, который сразу и всем не понятен (именно поэтому некоторые части Мессы произносятся вполголоса). Народный язык, напротив, производит поверхностное впечатление понимания, которого в действительности не существует. Люди воображают, что понимают Мессу, потому что она служится на их родном языке. На самом деле они вообще ничего не знают о сущности Святой Жертвы. Речь идет не о возведении непреодолимой стены, которая скрывала бы все, но, наоборот, о том, чтобы полнее видеть картину. Для этого необходимо выдерживать определенную дистанцию. Чтобы хоть немного проникнуть в тайну Мессы, первое условие — смиренно признать, что это, действительно, тайна, нечто, выходящее за пределы нас. Использование латыни в литургии сохраняет смысл тайны даже у тех, кто знает этот язык. Одного только того, что речь идет о каком-либо особом языке, отличном от родного языка и языка улицы (языка, который сам по себе не является общедоступным, хотя на самом деле его понимают), достаточно, чтобы заложить основание, способствующее почтительности.
Следует горячо поощрять изучение церковной латыни. Усилия, которых она просит, помогут возвыситься к тайне – в то время как литургия на вульгарном языке стремится принизить ее до человеческого уровня. Тридентский Собор обязывает священников часто проповедовать на Мессах и объяснять обряды верующим. Кроме того, у верующих есть миссалы с переводами латинских молитв. Таким образом, им доступны прекрасные молитвы литургии без потери преимуществ сакрального языка. Опыт также доказывает, что в наших романских странах понимание литургической латыни (если не во всех ее деталях, то хотя бы в целом) сравнительно легко для того, кто ею интересуется. Требуемое внимание будет способствовать подлинному участию верных в литургии: разумом и волей. В то время как просторечие, напротив, склоняет к лени. Для того чтобы жить духом молитвы во всех своих действиях, нужно уметь в свое время оставить эти занятия, чтобы всецело посвятить себя молитве. То же самое можно сказать и здесь: использование сакрального языка, чтобы лучше осознать трансцендентность Бога, будет помогать, а не мешать молитве в каждом ее моменте.
Неизменная вера требует, в качестве соразмерного средства, языка, который был бы максимально неизменным, и, таким образом, мог бы служить стандартом. Однако латынь, которая ныне не является разговорным языком, более не меняется (или почти не меняется). В обычном языке, напротив, слова могут довольно быстро претерпевать заметные изменения в значении или манере (они могут принимать уничижительный или насмешливый оттенок, которого у них прежде не было). Поэтому употребление такого языка может легко привести к ошибкам или двусмысленностям, в то время как употребление латыни сохраняет как достоинство, так и правоверие литургии («Использование латинского языка … является эффективной защитой от искажения доктрины» – Папа Пий XII, “Mediator Dei”; «Для непреложных догматов нужен неизменный язык, который гарантировал бы от всякого искажения саму формулировку этих догматов. … Протестанты и все враги Католической Церкви всегда жестко упрекали ее в латыни. Они чувствуют, что неподвижность этой брони чудесным образом защищает от любых изменений те древние христианские традиции, свидетельство которых сокрушает их. Они хотели бы сломать форму, чтобы добраться до недр. Заблуждения охотно говорят на двусмысленном и изменчивом языке» – Монс. де Сегюр).
Почти две тысячи лет латинский язык был словно освящен служением литургии. Весьма утешительно уметь молиться теми же словами, что испокон веков молились наши предки и все священники и монахи. Мы реально ощущаем преемственность Церкви во времени и соединяем нашу молитву с их собственной. Время и вечность соединяются.
Латинский язык выражает единство Церкви не только во времени, но и в пространстве («Использование латинского языка, употребляемого в значительной части Церкви, является явным и ярким признаком единства» – Папа Пий XII, “Mediator Dei”). Способствуя единству с Римом (он сохранил Польшу от славянского раскола), он также объединяет между собой все христианские народы. До Второго Ватиканского Собора Святая Месса римского обряда повсюду совершалась на одном языке. Верные находили ту же Мессу, что и в родном приходе на всех пяти континентах. Сегодня этот образ единства нарушен. В литургии уже нет единства: ни в языке, ни в обрядах. До такой степени, что тому, кто посещает мессу, совершаемую на языке, которого он не знает, трудно даже определить основные ее части.
Наша Церковь Единая, Святая, Католическая и Апостольская. Латинский язык по-своему способствует каждому из этих признаков («Воистину, поскольку она объединяет в себе все народы и ей суждено дожить до конца времен и полностью исключить из своего правления простых верных, Церковь по самой своей природе нуждается в универсальном, окончательно закрепленном языке, который не является вульгарным языком» – Папа Пий XI, апостольское послание “Officiorum omnium” от 1 августа 1922 года – Actes de S.S. Pie XI années 1922-1923, Paris, Bonne Presse, p. 87-88). Своим собственным гением (царственный язык), священным характером (“мертвый” язык) и, прежде всего, освящением, которое он получил наравне с ивритом и греческим на заглавии Креста («Иисус Назарянин, Царь Иудейский …; и написано было по-еврейски, по-гречески и по-латыни» – Ин. 19, 20), он превосходно служит святости литургии. Благодаря своей живой связи с Римом Святого Петра и со многими святыми отцами и учителями Церкви, которые были как эхом Апостолов, так и мастерами литургической латыни (они выковывали не только ее молитвы, гимны, воззвания и ответы, но и саму церковную латынь, которая по многим признакам является полным обновлением классической латыни), что служит гарантом ее апостоличности. Наконец, официальное применение латинского делает его опорным языком как Учительства, так и Канонического Права и Литургии; он эффективно способствует Тройственному единству Церкви: единству веры, единству правления и единству богослужения.
Источник: Catéchisme catholique de la crise dans l´Eglise, Abbé Matthias Gaudron, Editions du Sel // “La Porte Latine”
